РАСПЛАТА

Зимний полдень был солнечный. В одиночестве я стоял на автобусной остановке. В эту пору автобусы ходили туго – ждёшь, бывало, ждёшь, а потом и ехать расхочется. Поэтому я очень обрадовался, когда вдруг показался автобус. В нём ехало всего несколько пассажиров. «Значит, сяду!» – подумал я.

Но автобус почему-то прокатил мимо и остановился метрах в десяти от остановки. Я побежал. Задняя дверь оказалась закрытой. Я немного постоял, а потом тихо постучал. Тогда открылась передняя. Я очень обрадовался, побежал и сунулся туда. Дверь мгновенно закрылась, и я попался: руки с портфелем – в салоне, а я – снаружи. Открылась задняя дверь, вышли два пассажира.

– Что, попался? – сочувственно спросили они.

– Эй, меня зажало! – закричал я, глядя на отражённое в боковом зеркале суровое лицо водителя. Но тут автобус поехал. Я побежал боком. Через некоторое время я понял, что в таком положении до следующей остановки мне не добежать, хотя и видел подбадривающие лица пассажиров. Поэтому я закричал во весь голос. Тогда дверь на мгновение открылась. Я очень обрадовался, но в ту же секунду меня вместе с портфелем отшвырнуло головой в сугроб. Когда я из него выкарабкался и почистил глаза от снега, автобус был уже далеко.

Я очень обрадовался, что успел спасти портфель, но, вытряхивая из него грязный снег, подумал: правильно ли поступил водитель автобуса? Мысль эта так целый день давила мне на психику, что я придумал написать письмо начальнику городского пассажирского транспорта. Изложив вкратце всё происшествие, в конце я прибавил: «Это просто счастливый случай, что на моём месте оказался я, а не гость нашего города. Каково было бы его впечатление о нашем замечательном городе, что бы он подумал о нас, его жителях? Напишите, пожалуйста, правильно ли поступил водитель автобуса номер такой-то?»

Когда начальнику транспорта принесли почту, его прямо что-то кольнуло в сердце, как только он увидел мой художественный конверт с маленьким голубым цветочком. Он тут же стал читать письмо, и пока читал, листок дрожал в его руках. Под конец письма он прямо вышел из себя, у него прямо душа перевернулась.

Он мгновенно схватил шапку и пальто и выехал в автобусный парк. Там не ждали появления начальства, и когда он захотел осмотреть материальную часть, недоумение стало настолько сильным, что директор парка предположил худшее. Начальник транспорта шел вдоль ряда опрятных, помытых машин, у каждой останавливался и спрашивал:

– Двери в порядке?

– В порядке, Александр Александрович! – отвечал ему директор парка. Интересовался он только дверями. Наконец начальник транспорта нашёл то, что искал.

– А у этого в порядке? – спросил он, указывая на автобус номер такой-то.

– Должны быть в порядке, Александр Александрович… – уже с сомнением в голосе произнес директор парка.

– Ой, ли? – вскинул бровь Александр Александрович, – а ну-ка, посмотрите! – и показал директору парка письмо. Прочитав его, директор стал буквально рвать на себе волосы и выкрикивать: «Горе мне, горе! Двери! Проклятые двери!» Он тут же бросился к автобусу, залез на место водителя и самолично стал проверять двери. Они работали хорошо.

Тогда по местному радио объявили, чтобы водитель такой-то срочно подошёл к своей машине. Водитель услышал это в столовой и побежал, дожевывая на ходу антрекот.

– Скажите, пожалуйста, – спросил незнакомец, стоящий вместе с директором возле его машины, – в порядке ли были двери в полдень в такой-то день? Водитель сказал, что у наго двери всегда в порядке.

– Открываются и закрываются хорошо? – спокойным голосом потребовал уточнить незнакомец.

– Хорошо, крепко закрываются, – дожёвывая, сказал водитель, не чувствуя ловушки.

– А что вы скажете на это? – ещё более спокойным голосом спросил Александр Александрович и предъявил письмо.

Водитель прочитал его, сначала не поверил своим глазам, потом стал белым, как мел, и прошептал:

– Значит, он жив… – Потом он упал на колени, зарыдал и, рыдая, стал просить пощады.

– Вы будете лишены премии, – ледяным голосом сказал начальник пассажирского транспорта, – и возместите убытки потерпевшему. Кроме того, вы уволены, и я издам приказ о лишении вас водительских прав. И, наконец, против вас будет возбуждено уголовное дело.

Он круто повернулся и пошел к машине, а вслед ему неслись рыдания водителя, который, пошатываясь, стоял на коленях в грязном снегу, бил себя в грудь и кричал только одно слово: «Пощадите! Пощадите!»…

Так в моём разгоряченном воображении представлялась сцена экзекуции водителя, когда я стоял, отряхиваясь от снега, и глядел вслед удаляющемуся автобусу. Номера его я, конечно, уже не мог разглядеть. «Да, – думал я, – пора уже, чёрт возьми, пора научиться выкарабкиваться из сугроба значительно быстрее!»

Юрий ЧЕХОНАДСКИЙ