СВЕТОЧ ДРУЖБЫ

От редакции. Продолжаем публикацию заметок Михаила Григорьевича Профателюка, который в годы Великой Отечественной войны был заместителем начальника штаба полка «Нормандия-Неман» по оперативной части. Рукопись его воспоминаний – огромную, в машинописном виде - привезли в редакцию дочери фронтовика, сохранившие труд отца для потомков. В результате появилась на свет книга «Сердца и крылья», а затем – свыше восьмидесяти заметок для онлайн-газеты, которые публикуются с 16 мая  2011 года. Редакция выражает большую признательность Ларисе Михайловне Абросимовой (Профателюк) за оказанную помощь при подготовке материалов к печати.

Командир третьей эскадрильи капитан Пьер Матрас вёл подчинённых прикрывать наступающие наземные войска, приближающиеся к Восточной Пруссии. Он остановил взгляд на летевших рядом самолётах. Блестя на солнце крыльями и фюзеляжами, мчались на юго-запад семь Як-9, строго выдерживая боевой порядок: правый пеленг пар.

Видимость была хорошая, но, несмотря на расчёты штурмана, заданный участок фронта не появлялся. «Встречный ветер добавил к расчётному времеии несколько минут», - догадался Матрас. Они показались одновременно: озеро, формой напоминающее утку с раскртым клювом, далее на горизонте - разрушенный город Сувалки, удерживаемый гитлеровцами, и неизвестные самолёты.

Наблюдая за приближающимися машинами, Матрас подал короткую команду:

- Раяки, подготовиться к бою! Маневр!

Пилотам всё было понятно. Ударная подгруппа в составе Матраса, де Жоффра, Шалля и Бейссада развернулась, подставляя спину солнечным лучам, а сковывающая четвёрка – Лемартело, Монье, Андрэ и Пенверн горкой ушла вверх, с превышением над первой подгруппой в тысячу метров, и устремилась навстречу подходящему противнику. Через десяток секунд Лемартело передал по радио:

- Мой командир, немцы! Две девятки «лапотников», над ними резвятся четыре «фоккера»… С тыла подходит ещё четвёрка...

Расстояние до «фокке-вульфов» быстро уменьшалось. Уже хорошо были видны фашистские знаки.

Лемартело и Монье с одной стороны, а Андрэ с Пенверном с другой, свалились на «фокке-вульфов». Андрэ спикировал на ведущего четвёрки на встречнопересекающемся курсе, прицелился и открыл огонь. И мгновенно ушёл свечой вверх. «Фокке-вульф» загорелся и упал на землю, а пилот покинул самолёт с парашютом. Пенверн атаковал ведомого гитлеровца, подбил его самолёт и вслед за Андре вертикальной горкой ринулся ввысь. Повреждённый им вражеский истребитель, снижаясь, ушёл за линию фронта.

Лемартело и Монье свалились на вторую четвёрку противника. Пилоты «фокке-вульфов», заметив атаку, попытались сорвать её уходом вверх. Но Лемартело спикировал на них, успел прицелиться и ударить по самолёту гитлеровца перед его пилотажным маневром. Фашистская машина накренилась, задымила и штопором пошла вниз. Внезапное нападение «нормандцев» смешало боевой порядок немцев, особенно после удара Матраса и де Жоффра по тройке «фокке-вульфов». Напряжённо выли в небе моторы самолётов. Завертелись в воздушной пляске машины, секли воздушное пространство огненные пунктиры пулемётных и пушечных трасс. Шлемофонные наушники заполнились командами, восклицаниями, воплями, предупреждениями:

- Жак, берегись!

- Ура, сбит!

- Горит! Горит!

- Морис, атакуем!

Вспарывая небо разгорячёнными воздушными винтами, возмущая воздух грохотом залпов, кружась по горизонталям и вертикалям, «нормандцы» атаковали фашистов. Действия «фокке-вульфов» были скованы...

Подход «юнкерсов-87» уже поджидали пилоты ударной группы «нормандцев». Свалив машины в вертикальное пикирование, Матрас и де Жоффр атаковали ведущую девятку «юнкерсов», а Шалль и Бейссад - вторую девятку. Навстречу стремительно неслись земля и вражеские бомбардировщики. Прицеливаясь, они обстреляли «юнкерсов» и вырвались вверх, для последующего удара. «Юнкерс», атакованный Морисом Шаллем, оставляя шлейф чёрного дыма, уткнулся в землю и взорвался на своих же бомбах. Через полтора десятка секунд - вторая атака. Озаряя окрестности, падали вниз красными факелами сбитые фашистские бомбардировщики.

Последующие удары не потребовались. Нервы гитлеровцев не выдержали. Пилоты «юнкерсов», не дойдя до линии боевого соприкосновения войск, отвалили в стороны, беспорядочно сбросили бомбы и бросились наутёк.

Воздушная схватка истребителей достигла кульминации. Горизонтальное кружение, бешеные пикирования и наборы высоты свечой, увеличили превышение над «юнкерсами» до пяти тысяч метров. Яки, израсходовав половину горючего, стали ещё маневреннее. Де Жоффр, заметив впереди себя «фокке-вульфа», прицелился и открыл по нему огонь. Но в неистовом темпе боя не успел увидеть результаты своей атаки.

Обозлённые неудачами, пилоты «фокке-вульфов» остервенело бросились на Яки. Тройке гитлеровцев удалось окружить самолёт Бейссада. Несколько огненных трасс впились в его Як. Ему на помощь устремился Шалль. Он подбил одного «фокке-вульфа», а остальные взмыли вверх.

Бейссад передал по радио:

- Подбит мотор, иду на вынужденную...

Проследить за Бейссадом Шаллю не удалось, в хвосте его Яка оказалась пара гитлеровцев, и он вынужден был уйти на высоту, где вели бой Лемартело и Монье с четвёркой немцев. Шалль с хода атаковал «фокке-вульфа», успевшего зайти в хвост самолёта Монье. В эти же секунды на подмогу Монье подоспел и Матрас. Четыре огненных очереди срезали «фокке-вульфа», дымящим факелом он поштопорил к земле. Однако и самолёт Монье загорелся. Он, теряя высоту, бросал Як то на одно крыло, то на другое, чтобы сбить пламя. Эти маневры не помогли, машина ещё больше разгоралась. Монье покинул самолёт, воспользовавшись парашютом. Лемартело охранял его до приземления, которое оказалось рядом с окопами советских войск.

Де Жоффр после боя с «юнкерсами» атаковал «фокке-вульфа», сумевшего зайти в хвост самолёта Матраса. Сблизившись с ним, он прицелился и нажал гашетки огня. Но пушка и пулемёты молчали. «Отказало оружие», - раздражённо подумал он. Всё же немец, увидев в хвосте своей машины Яка, прекратил атаку Матраса и отвалил в сторону.

Постепенно интенсивность боя стихла, и пилоты «фокке-вульфов», покидая поле боя, ушли вслед за бомбардировщиками. И в эти секунды зенитная артиллерия врага открыла яростный огонь. Один снаряд разорвался под самолётом Андре. Як перевернулся кабиной вниз, еле поддаваясь пилотированию. С земли передали по радио приказ покинуть самолёт на парашюте. Но был неписаный закон для дерзких и талантливых лётчиков - в исключительных случаях спасать боевую машину. Его и выполнил Андре. Борясь с кренами и отказами мотора, он, в сопровождении Пенверна, привёл покалеченный самолёт на аэродром и благополучно приземлил его.

По сигналу сбора к капитану Матрасу пристроились лишь два пилота - Лемартело и Шалль. Летели они на аэродром в подавленном состоянии. Бейссада любили все. Потеря его была большим упреком для них.

...После ужина состоялся разбор полётов. Проводил его подполковник Пуйяд. Он в середине дня прибыл из Москвы. Привёз письма, их раздали, а рассказ о новостях Пуйяд приберёг на вечер. Пилоты сидели молча, с нахмуренными лицами. «Они переживают потерю Бейссада», - думал командир полка, всматриваясь в подчинённых. Узнав, что собрались все, он вначале предоставил слово капитану Дельфино:

- Боевая задача дня выполнена. Сбито два «фоккера», один «мессер» и два «юнкерса-87».! Понесли тяжёлую утрату, о ней всем известно. Особенно отличился пилот четвёртой эскадрильи Марсель Перрен. Он не только сбил «мессера», но и спас экипаж штурмовика Ил-2 - русского лётчика и воздушного стрелка...

Пуйяд тяжело вздохнул, медленно поднялся и, шагнув ближе к пилотам, твёрдым голосом сказал:

- Сегодняшние итоги могли бы быть и побогаче. Всё у нас для этого есть. Мешают пробелы в тактике действий. Будем больше уделять внимания учёбе. Но я хочу вам сказать о другом. Поделиться с вами радостью. За участие в боях по форсированию реки Неман наш полк представлен к почётному наименованию Неманский...

Стало необыкновенно тихо. Затем все вскочили. Гул и шум заглушали восклицания:

- Ура! Браво! Вив!

- Звучать-то будет здорово: «Нормандия-Неман», - воскликнул Риссо.

Лица пилотов посветлели. Сообщение командира полка в какой-то мере сглаживало рубцы душевных ран.

Пуйяд обрадовался изменению настроения пилотов. Когда шум стал стихать, Пуйяд, глядя на однополчан потеплевшими глазами, в заключение сказал:

- Высоко оценён наш ратный труд. Большая заслуга в этом Тюляна, Литольфа, Лефевра, де Сейна и других наших собратьев, отдавших жизнь за упрочение мира на земле. Соотечественники, их дети, внуки и правнуки будут с уважением произносить ёмкое название полка. Оно войдёт в историю и станет светочем дружбы нашего народа с россиянами...

Михаил ПРОФАТЕЛЮК

Перепечатка текста и снимков допускается

только с указанием источника: Stopstamp.ru