Юрий ЧЕХОНАДСКИЙ (1946-2007)
***
Дело в том, что плохо дело,
Дело в том, что дела нет
Для того большого тела,
Что зовём громадой лет.
Оно мчится, убегает,
Ускользает, торопясь,
Человека – то лягает,
То с разбега валит в грязь.
То согнёт его подковой
И привинтит к каблуку,
А не то для шутки новой –
Сыпет на виски мукỳ…
А других оно любовно
Мчит сквозь беды на плечах –
И они застыли словно,
Знай купаются в лучах!
Им никто не треплет нервы,
Не прошиб их
пот
забот…
Я хочу в числе быть – первых.
Только! – не наоборот.
4 - 6 ноября 1966
ПРОХОЖИЙ
Я в тебе обращаюсь, прохожий:
посмотри на меня, - узнаёшь?
В этот день золотой и пригожий
я спрошу тебя, как ты живёшь?
Мы с тобой не знакомы, но всё же
я тебя почему-то люблю.
Ты, наверно, хороший, прохожий,
напевающий песню свою.
И я знаю, ты так поступаешь,
потому что на улице май:
больно на ногу мне наступаешь
и, толкаясь, влезаешь в трамвай…
25 октября - 12 ноября 1966
***
О, лермонтовостъ этой тёплой ночи!
Уют больничный - сердцу не уют.
Из дома этого уйти хочу я очень –
одежду только мне на отдают...
14 ноября 1966
***
Смешно не то, что ты вот юморист, -
Смешнее то, что все мы юмористы.
Но среди смеха, что вокруг царит,
Мы на Земле к тому же мотористы.
Ты – моторист. Я тоже – моторист.
И не легка у нас с тобой работа,
ведь нам порой приходится до пота
вращать мотор, в котором нету искр.
Вращаем мы его, заводим, крутим,
и вот – он начинает тарахтеть,
а после – так одышливо пыхтеть,
что этот звук опасен даже людям.
Мы остановим сразу же его,
но без него так страшно и темно!
Кричат: - Да запустите ж его снова!..
И нам с тобой становится смешно,
кто-кто, а мы усвоили давно:
мотор и моторист – всему основа.
17 – 18 ноября 1966
***
У мужика лицо краснее шарфа,
подвыпивший, в троллейбусе стоит.
Ваганьковский забор железной арфой
в морозный день едва-едва звенит.
Протёр стекло, уставился угрюмо,
не шик у нас троллейбусный уют…
Проговорил среди глухого шума:
«Сергей Есенин… похоронен… тут».
И ничего он больше не добавил,
смотрел, и помешал лишь поворот.
Троллейбусы железными руками
счищали с проводов намёрзший лёд.
И, покалеченный, летел он вниз, на землю,
потом его давили каблуком.
Ну, хоть бы раз, с преодолённой ленью,
пройти, пройти, пройти маршрут пешком!
2 декабря 1966
***
Знаю много наук –
самой важной науки
не знаю,
слышал много мелодий,
но лучшую я
не сыграл.
Даже если сознание
я навсегда
потеряю -
над могилой моей
ветка скрючится
как интеграл.
Человек подойдёт,
ветку срежет и сделает
посох,
(лишь на память),
а сядет на сверхзвуковой
самолёт.
И опять на земле
будут росы и косы
берёзы.
Может, он ту науку
тогда хоть немного
поймёт.
5 - 6 января 1967
***
Наверно, заучился я
вконец -
устал катить наверх
наук бочонок,
и каждый, просто каждый
человек
мне кажется сейчас
большим учёным...
10 января 1967