КИСА МАЛЬВИНА
Это серое пушистое существо, ушедшее из жизни два года назад, внезапно (как оказалось, от рака), снится мне и по сей день. Вспоминаю её слёзы, когда я вернулась из больницы после длительного лечения страшной болезни и операции. Быть может, её переживания из-за отсутствия хозяйки и подтолкнули к развитию серьёзного кошачьего заболевания.
Киса появилась у нас с мужем случайно: она не пришлась «ко двору» в семье моего сына, так как точила когти, рвала шторы и царапала мебель. Приговор невестки за непослушный нрав сибирской киски был безжалостный: выбросить! Сын позвонил: что делать? Жалость к выброшенной кисе читалась на моём лице. И больной муж. имеющий открытые язвы на ногах, из-за чего у нас ну никак не могла появиться кошка, не выдержал и сказал: «Пусть привозит! Только обратно не отдадим».
Сын привёз маленькую пушистую сибирскую кису с хвостом как у белки. Она, знакомясь с новым прибежищем, буквально ползала животом по полу, боясь, видно, подвоха. Помнится, подошла к чуть открытой двери, ведущей из комнаты в коридор, и сидит, никак не проходит. «Ну что ты, Мальвина! Неужто трудно пройти? Ждёшь, когда тебе откроют?» - вырвались у меня неосторожные слова. Потому что не сразу я поняла, что Киса Мальвина, как невольно я её прозвала, просто ждала суровой команды-разрешения хозяйки, без чего она боялась сделать лишний шаг.
И как же я потом подружилась с сибирским пушистым комочком – умным, чутким, добрым, понимающим всё с одного слова и греющим меня, правда, почему-то без мурлыканья. Очень она любила лежать на спине, подняв кверху лапки – в ожидании похвал, какая она красивая, очень любила ласковые слова и незатейливые песенки, обращённые к ней.
В нашей старенькой квартире было старое, чуть живое кресло, кандидат на выброс. Его Киса облюбовала для точки когтей. Поточит во всю силу и потом, довольная, сидит в этой рухляди. Однажды, уже после смерти мужа, я решила выбросить совсем негодное, по моему разумению, кресло. Вытащила его вечером на площадку этажа, к лифту, чтобы утром попросить кого-нибудь оттащить подальше. Киса, увидев, что нет её когтеточки, села на полу, на освободившееся от кресла место, и не сдвинулась с него до пяти утра. Как только я её ни звала к себе, в кровать – ведь она всегда спала у меня в ногах, а тут… всё было бесполезно! И я не выдержала – стало совестно, пошла к лифту, и… вновь ненужная мне мебель оказалась на прежнем месте. И тогда Киса прыгнула ко мне на кровать.
Татьяна КОЛЕСНИК