ВНИЗ ГОЛОВОЙ
Юрий ЧЕХОНАДСКИЙ
«ЛГ», 22 – 28 июня 2005 г.
В последнее время на ТВ стали более часто и регулярно появляться передачи о поэтах и поэзии. Среди них – о Л. Мартынове, И. Бродском, Д. Самойлове, В. Ходасевиче, В. Бокове… В анонсах телеканала «Культура» зрителям обещаны программы ко дню рождения А. Ахматовой (116 лет), к 95-летию со дня рождения А. Твардовского…
Но если в течение некоторого времени понаблюдать за репертуаром телевизионных литературных передач, то напрашивается вывод, который сформулирован в таком вот польском, кажется, афоризме: «Для того чтобы прославиться, писатель должен либо умереть, либо быть иностранцем, либо писать об извращениях. Лучше всего, если это умерший иностранный писатель, пишущий об извращениях». В применении к ТВ, которое работает в «этой» стране, он мог бы звучать так: «Для того чтобы писатель попал на телевидение, он должен…» и далее по тексту. Иностранные писатели и «пишущие об извращениях» пользуются на ТВ безоговорочной любовью. Но мы – не Польша. Это там своих писателей хотя бы после их смерти вспоминают. А у нас из умерших писателей отечественного происхождения (впрочем, как и из живых) российское ТВ интересуют исключительно те, чьё творчество можно отнести, как мы уже неоднократно писали, к либерально-экспериментальному направлению, а также диссиденты и постмодернисты. А именам иных, в том числе принадлежащих к консервативно-традиционному направлению, и после смерти хода на ТВ нет. Телезрители ничего (или почти ничего) не слышали и не слышат о таких ушедших от нас замечательных наших современниках, как К. Воробьёв, О. Волков, В. Солоухин, А. Передреев, Б. Примеров, Н. Тряпкин, Т. Глушкова, Ю. Кузнецов, И. Кобзев, В. Цыбин, Н. Старшинов, Ю. Друнина, И. Лысцов, Ю. Селезнёв,
Г. Серебряков, Ю. Казаков, В. Чивилихин, В. Фёдоров, И. Ляпин…
Однако всё же есть даты, пройти мимо которых ТВ было бы, можно сказать, неблагопристойно.
Так, к 100-летию со дня рождения Л. Мартынова была показана программа «Я жил. Я звался Геркулес». Автор «Лукоморья» на телевидении тоже довольно редкий гость: строки Мартынова (да и то без обозначения автора) можно услышать разве что в давнем советском фильме «Его звали Роберт», который регулярно демонстрируется по разным каналам. В нём М. Вертинская, пытаясь дать роботу Роберту (которого, как и его создателя-учёного, играет О. Стриженов) представление о человеческой жизни, душе, о человеческих чувствах, читает стихотворение Мартынова «Вода благоволила литься», заканчивающееся словами: «Ей жизни не хватало – чистой, дистиллированной воде!». Благодаря стихам этим в роботе стали пробуждаться человеческие чувства…
Не могло ТВ не отметить и 85-летие Д. Самойлова. Зрители увидели передачи «Д. Самойлов. «Разное…» Исполняет М. Козаков», а также «О поэте Давиде Самойлове, его жизни, любви и стихах», включавшие немало документальных кадров, в том числе чтения автором своих произведений. Здесь прозвучали вполне справедливые слова: «Тексты поэта предпочтительнее воспоминаний о нём».
Однако тексты можно употреблять в самых различных целях. Программа «Из окна», в которой зрителям были представлены стихи В. Ходасевича в исполнении С. Виноградова, показала, с одной стороны, что поэзия – огромная сила. А с другой стороны, что телевидение – сила страшная. Стихи в программе были подобраны (или скорее подтасованы) так, что даже не самый впечатлительный зритель вполне мог поддаться самому мрачному настроению, задуматься о невыносимости жизни и необходимости покончить с нею. То есть Ходасевич был представлен как певец самоубийства: «В Петровском парке» («Висел он, не качаясь, на узком ремешке»), «Из окна» («Восстаёт мой тихий ад в стройности первоначальной», «И солнце ангелы потушат, как утром – лишнюю свечу»), «Из дневника» («Мне каждый звук терзает слух»), «Сумерки» («Вот человек идёт. Пырнуть его ножом – к забору прислонится и не охнет») и т.д. В завершение актёр взошёл на подоконник и прикрылся тёмной шторой. Раздался звон разбиваемого стекла. Конечные строки этого представления были таковы: «Счастлив, кто падает вниз головой: мир для него хоть на миг – а иной».
Ну зачем же обижать поэта, написавшего полные добра и света строфы о своей кормилице, тульской крестьянке Елене Кузиной? Или, к примеру, трепетные строки о «маленьких богах», «добрых» его «хранителях» в цикле «Мыши»? Стихотворения «Музыка» с его сияющими «пернатыми ангелами», «Вакх» с «весенней грозой» и «азийской лозой», «Баллада» с «гладкими чёрными скалами» и поэтом – Орфеем с «тяжёлой лирой» в руках? Зачем подавать автора, считавшего, что «по природе своей искусство религиозно, ибо оно, не будучи молитвой, подобно молитве и есть выраженное отношение к миру и Богу», как певца суицида? Кому это нужно? И зачем? Не исключаю возможности, что юристы могли бы найти в этом некий криминал – побуждение зрителя к самоубийству.
Безусловно, поэзия – один из самых субъективных видов творчества. И восприятие её тоже весьма субъективно. Но тогда, господа, дайте возможность тем, кто по-иному воспринимает поэта, тоже сказать своё слово.
По настроению от передачи о Ходасевиче разительно отличалась программа «То падаешь, то летишь» о творчестве В. Бокова (тоже «падаешь», но совсем не потому и не так). Можно сказать, что лейтмотивом её оказалась строка поэта «Жизнь – это чудо». Трудно было поверить, что поэту, с таким духовным подъёмом, жизненной силой читающему стихи, исполняющему великолепные народные лирические миниатюры-частушки, уже за девяносто…
Об авторе: http://Yunche.narod2.ru/